Приехав всей семьёй на старом «Москвиче» на дачу отец первым делом махнул стакан: -«Ну с первым Маем», сказал он закусив привезённой рассадой с молодым луком из горшка. Как это водится у нас, по-русски так сказать, махнул «трудной водицы», мужи-и-и-и-ик! Бабка, его мать — пальцем указала на огород, обронив такую фразу нашей Маме: -… там вон, где они пахали в тот раз!» В тот вечер я ещё не понимал толком какой рабский труд предстоит мне завтра с отцом в поле и в обще этим летом. Утром было сказано — подъём, ешь кашу. Кашу, признаться я ненавижу, ибо она похожа на навоз из-под коровы, через силу пришлось съесть пару ложек зажмуривая глаза, воображая что я ем не говно, а чёрную икру, которую только и видел в дорогущем супермаркете на прилавке в маленькой баночке. Отец уже что-то мастерил на крыльце. В руках у него я увидел старую велосипедную раму от моего бывшего велика. Какие-то старые лямки и три мешка со старой, мелкой и полугнилой картошкой уже стояли на краю нашего поля под посадку.
Из сарая вышел Дед, которого отправили жить на дачу ещё месяц назад. Дед тащил на горбу целлофановый мешок с коровьем говном и поставив его к остальным мешкам выдал нам короткую справку о здоровье: -«Что-то спину надломило…» Бабка же подхватив идею Деда тоже принялась «косить от работы». Нагнувшись раком на одной из грядок судорожно принялась выщипывать руками какие-то проросшие без её ведома листики и травку. -«Иди Дед отдохни», сказала она распремля свою сутулую спину. Дошла и до нашей Мамы «дурная весть» о тяжкой работе по посадке картошки. -«Что вам приготовить на обед…», выкрикнула с крыльца дома она, и тот час же скрылась на кухне. Ну все решили откосить, думал я. Надо и мне что-то придумать. -«Давайте купим мешок с картошкой по дороге домой», решительно и твёрдо сказал я. Но Отец мой будто-бы не услышав что я сказал, отвесил мне подзатыльник и сказал: -«Та-а-а-а-ак, всё готово, ну пошли». И мы пошли.
Мать, Бабка и Дед — дружно «срыгнули» от адской работы, каждый по своим лачугам. Дед — в сарай. Мать — на кухню. Бабка пошла к соседке за солью и скрылась вовсе. Зашибись, они попахали — думал я! Они хоть раз пахали — как я с Отцом? Отец, хоть и добрый когда выпьет, но злой когда в трудах и работе — и лучше его не трогать, а то как он говорит — можно получить по шее. -«Иди-ка, подвяжу», пробормотал он. Я встал спиной к нашей новой чудо сеялке-пахалке-трахалке, отец накинул на меня лямки — словно на лошадь или как на бурлака, зацепив сей плуг. -«Поехали!», прикрикнул мне отец словно скотине. Появилась Бабушка, слава богу. Я тогда полагал, что она заступится за ребёнка — по правам человека. Но не тут-то было! Из того мешка, что принёс Дед — Бабка совочком кидала мне под ноги коровье говно. Из-за чего мои ноги в сандалях то и дело попадали в эту срань смешиваясь с землёй. А отец швырял в пропаханную мной борозду по картошине. Изредка я видел, как картошка имела размер чуть меньше грецкого ореха.
-«Хороший должен быть урожай в этом году!», пробурчал Дед из сарая, как бы морально помогая нам. Помощник, твою мать, пердун старый, думал я, дед бля. На навозную срань тут же налетели мухи различных конфессий. Копошась у меня в носу и ушах, попадая в глаза и ползая полбу — я не мог остановить процесс земледелия и только отмахивался, так как уже после десяти метров тело моё покрылось едким потом деревенского колхозника, тем самым ещё больше притягивая к себе все-различных насекомых, включая теперь и слепней. Да и Бабка то и дело выкрикивала: -«Что ты плетёшься как дохлая лошадь…», давая понять тем самым Отцу, что производственный темп работы нужно ускорить и она, старая карга, не поспевает швырять говно мне под ноги. Вонь стояла в тот день просто невообразимая! Глаза слезились, и как в тумане я еле еле разбирал свой маршрут.
Я и представить себе не мог, что под фразой «поехать на дачу» скрыт совсем иной смысл, не отдыхать — а пахать! Отец же наоборот, когда мне казалось, что я иду на «облегчение» — с силой надавливал на плуг, усложняя мне нагрузку в 3-4 раза, что бы я мучился. Я же с силой тянул как бурлак на Волге в картине Репина «Они пахали». Никаких тебе перерывов, никаких перекуров. Да же из-за секундного простоя, что бы отмахнутся от мухи — я получал сразу пендаль по жопе от Отца. -«Вот когда всё закончим, тогда и отдохнём», намертво отрубил Отец. Через 14 часов работы — ноги уже не слушались меня и я повалился прямо лицом в пустой мешок с навозом стоящим на краю огорода. Никаких слов похвалы, ни задобрения, я ни от кого так и не услышал. Обеда не будет — пока из-за тебя всё не успеем сделать!
Сам оказался и виноват ещё в этом всём, а что делать, надо пахать хорошо, стараться. Не допахав последних несколько метров, из сарая снова вышел Дед и стал меня прилюдно ругать, что мол как это так, лёг отдыхать себе, а работу бросил, лодырь эдакий — хотя я упал от изнеможения. Никто мне даже не подал и руку… Соседи же слыша всё это через забор лишь расплылись в издевательской улыбке. Швырнув велосипед в сторону Отец подал мне штыковую лопату с фразой: -«Напортачил — теперь исправляй». Давая мне тем самым понять, что пахота ещё не окончена и дальше прокопать траншею мне предстоит уже вручную лопатой самостоятельно и без него. -«Вы хоть сорняки выбираете?», прикрикнула бабка нам. Блять, тебе ещё и сорняки надо выбирать, думал я. Если же велел бы Отец — ослушаться уже никак нельзя бы было!
Местные мальчишки уже звали меня гулять несколько раз, но Мать с кухни их чётко отфутболила: -«Он занят, от сейчас Папе помогает.» Картошка была посажена. Весь угашенный от говна, пахоты, сеянья и другой разной херни, я завалился, как точно не помню спать. Перед носом мне кто-то выставил мои сандали которые все были в говне, давая понять — что у нищих слуг нет, что должен был помыть сам, ещё вчера. Помню только последние слова Отца, перед тем как вырубился: -«Завтра встаём рано, траву надо косить…» Ну бля, вы ваще там что ли… Ночью меня искусали комары, пока я был без чувств. А поспорив тогда с Отцом — можно было «получить» в двух случаях: а) Хорошую затрещину — в лучшем виде, б) Ремня по жопе — в худшем, во всём остальном — выбор был не так уж и велик.
Какова себестоимость мешка с картошкой? Гитлеровцы себе так издеваться не позволяли над детьми, а тут взрослые и родные Фашисты… Купите себе мешок этой картошки, чмошники ленивые и жрите! Так закончилось лето, ещё не успевши начаться. Поливали то и дело дожди и меня всё время эксплуатировали. Например, довольно часто меня заставляли то и дело мыть посуду, мыть полы, носить, косить, возить, пахать, убирать, полоть, поливать — вместо раба или слуги. Отец заставлял меня даже принудительно учить Английский, как будто я уже живу где-то в Ландоне что-ли, по 2-3 страницы в день. В школе конечно же мне это всё не пригодилось. В школе я вспоминал как было херово на даче, а на даче вспоминал — как говняно было в школе. И что опять этот кругооборот «говна в природе» будет повторятся снова и снова каждый год.
Осень. Меня опять заставили поехать к нам или к себе на дачу. Я спросил, не предвидится ли посадка-прополка: картошки, озимых и прочих маразматических культур, которые продаются в обыкновенных магазинах в городе за три копейки? На что мне ответили: -«Нет, уже весной сажали, будем отдыхать теперь…». Ура, думал я и расслабившись от шуршания осенних листьев — я было улёгся на диване, как громким басом меня подозвал к себе Отец. -«Пошли-ка», сказал он, «Хватит балбесничать». И меня тот час же заставили выкапывать всё это и таскать мешки на просушку с картошкой — с поля. После сушки опять собирать в мешки и нести до машины и так далее… Картошка уродилась качественная: твёрдая, маленькая и зеленоватая — как грецкий орех. В общем говно посеяли — говно и получили!
P.S.: Тогда мне говорили — надо сынок! Нахера всё это надо было и кому!? Стал миллиардером на картошке или олигархом? А теперь что же спрашивается? Надеюсь, что Президент поднимет Россию с колен и нам больше не придётся пахать это говно каждый год. Или можно «заставить» как это было в моём случае — пахать народ. Ну что теперь, поехали на дачу? С 1 мая вас, дорогие пахари-огородники!